С самого начала следует отметить, что информационное оружие Кремля является оружием древним, и оттого предельно отточенным и опасным[1]. Традиции создания эффективных методов информационно-психологического воздействия или, говоря современным языком, проведения успешных информационных операций формировались в России еще в периоды активного «собирания земель». Они всегда носили крайне агрессивный, иезуитский характер, имея целями усмирение народов и насильственное принуждение их лидеров к выгодным про-имперским решениям. Самый же двусмысленный и разрушительный для психики жившего на территории империи человека оказался период формирования и расцвета советской истории, в течение которого кремлевская школа информационной войны не только закалилась, но и на практике отработала совмещение с циничным информационно-психологическим воздействием возможности репрессивно-карательной машины государства. Для Украины этот период имеет особый символизм, поскольку имперская Москва в процессе создания советского внушаемо-послушного человечка-винтика дошла до апогея – геноцида украинского народа.
Понимая особенности формирования и реализации информационной политики современной России, эксперты Центра исследований армии, конверсии и разоружения (ЦИАКР) всегда держали вопросы информационных операций России против Украины в фокусе своего внимания. А после 2003 года, когда Москва в ответ на озвученные в мае 2002 года намерения Киева осуществить евроатлантическую интеграцию начала этап открытой и системной подрывной войны на уничтожение государства, ЦИАКР включил в перечень своих задач регулярные исследования принципов и методов информационно-диверсионных действий Кремля. К сожалению, высшее военно-политическое руководство Украины во все периоды новейшей истории страны оказывалось либо слишком лояльным к действиям подрывной машины России (это называлось политической многовекторностью и балансированием), либо по каким-то причинам не возводило проблему информационного противодействия в ранг ключевых приоритетов сферы безопасности, либо вообще подыгрывало хозяевам Кремля. Кстати, анализ современного противодействия информационной агрессии России свидетельствует, что не только Украина, но и практически все государства Центральной и Восточной Европы, являясь членами Североатлантического альянса, оказались неподготовленными к противодействию настойчивой и центростремительной пропагандистской машины России. В тоже время следует отдать должное, - многие экспертные и аналитические организации, а также отдельные авторы занимались исследованием данной проблемы и благодаря этим усилиям наработан вполне достаточный теоретический и практический материал, который может стать фундаментом для строительства национальной системы информационной безопасности. Среди таких работ хотелось бы выделить книги Александра Стражного «Украинский менталитет» (2008), Олега Романчука «У пошуках універсуму» (2011) и «Перезаснування України» (2013), Георгия Почепцова «Информационные войны» (2000), «Пропаганда и контрпропаганда» (2004), Дмитрия Козлова «Проект Кремля ОДКБ: Итоги реализации и выводы для Украины» (2016), Сергея Борщевского «Рік російської міфології» (2016). Ряд информационных операций России против Украины в 2006 – 2008 гг. был проанализирован (в художественном изложении) и автором этих строк – в книге «Восточная стратегия» (2011). Кроме того, в контексте изучения результатов информационных атак России невозможно переоценить значение
ряда статей писателя и социального психолога Олега Покальчука, доклада Центра глобалистики «Стратегия ХХІ» под редакцией руководителя Центра Михаила Гончара «Гибрессия Путина. Невоенные аспекты войн нового поколения» (2016), многогранную деятельность и публикации Центра исследований России, а также появившейся в декабре 2015 года многослойной монографии Национального института стратегических исследований под редакцией Владимира Горбулина «Донбасс и Крым: цена возвращения».
Так или иначе, но ведущейся Россией войны на уничтожение Украинского государства, и особенно, опыт 2014 – 2015 гг., говорит о том, что национальная система информационной безопасности только начала формироваться, а специально созданное Министерство информационной политики еще не приблизилось к пониманию механизмов информационного противодействия. Оттого контекст украинской рефлексии сугубо оборонительный, по принципу «реакция вслед за ударом». Нет необходимости доказывать, что такая позиция не приведет к победам и преимуществам на информационном фронте, - на поле информационных сражений неизменно в лучшем положении оказывается та сторона, которая демонстрирует активность и креативность действий. А не та, которая, тратя время на расшифровку многоходовых комбинаций врага, готовит ответы. Потому, говоря о национальной системы информационной безопасности, стоит отметить, что она, без сомнения, должна включать структуры или подразделения разведки, контрразведки, информационной обработки и непосредственно информационных операций. Более того, опыт последних двух лет войны России против Украины свидетельствует о необходимости формирования структур информационной безопасности, отвечающих и за оперативное информационное реагирование в отдельных ведомствах с учетом специфики их деятельности, а также за создание платформы государственно-частного партнерства в обеспечении информационной безопасности. Последнее особенно относится к правильно выстроенной схеме взаимодействия государства со средствами массовой информации (СМИ), с учетом работы с «закрытой» информацией и участия СМИ в специальных информационно-психологических кампаниях или операциях.
Разумеется, чтобы основательно подойти к возведению собственной национальной системы, следует не менее основательно изучить систему, выстроенную противником. В ходе такого изучения ЦИАКР предлагает схематично разделять информационные операции (ИО) по видам коммуникационных каналов. Понимая, что комбинация использования каналов может быть самой изощренной, вплоть до массированных информационных ударов по всему фронту.
Итак, предлагаем выделять для изучения и всестороннего анализа ИО.
ИО в виде информационной провокации (дезинформации) с участием негосударственных структур или СМИ
Классическим примером может служить статья близкого к Кремлю политтехнолога Игоря Джадана «Механический мандарин».
В ходе развернутой Россией войны в 2014 году чрезвычайно активно использовалась дезинформация, которая внедрялась через СМИ, преимущественно государственные. Российское агентство ИТАР-ТАСС превратилось в штаб информационных провокаций. Так, к примеру, сообщение ИТАР-ТАСС 27 сентября 2014 года можно считать типичным. В частности, по данным ИТАР-ТАСС, «в крупнейших городах юго-востока ... жители Харькова, Днепропетровска, Одессы, Запорожья, Херсона и Николаева вышли на центральные улицы и площади своих городов с требованием к официальному Киеву прекратить поддерживать войну против населения Донецкой и Луганской областей. По данным организаторов акций, выразить свой протест против политики украинских властей вышли более 5000 человек», - отмечало издание. Стоит ли говорить, что подобные сообщения становились трубным зовом для других СМИ, в том числе, негосударственных.
В ответ украинские СМИ могли уже только развенчивать созданный миф: «Российское агентство сообщила о массовых митингах и «маршах мира» против боевых действий на Донбассе, которых в действительности не было». Что означает направлять сообщение собственно украинской аудитории, а не воздействовать на российскую – читатели сообщений обычно не читают опровержений. Москва же направляла послания как российской, так и украинской аудиториям.
ИО, проводимые научными или академическими структурами России
Независимо от принадлежности к государству, любую область науки в России жестко контролирует государство.
К сфере деятельности научных структур относится в первую очередь корректирование и переписывание истории. В период пиковых противостояний именно псевдоученые России, уполномоченные спецслужбами, вещали, что украинского языка не существует как такового. Как и украинского народа, который является частью русского народа.
Часто канал ученых-исследователей используется как способ зондирования и изучения реакции на определенные действия или контрдействия. Автору этих строк выпало быть свидетелем дебатов российских ученых-исследователей с американскими коллегами в Центре нераспространения (Монтеррей, США) в 1998 году. Так, зная о тесных контактах данного центра с правительственными структурами США, россияне заявили: в случае волны расширения НАТО на восток ответ России будет состоять в размещении ядерного оружия в Калининградской области. Этот эпизод, среди прочего, дает четкое представление об изменениях.
ИО, проводимые официальными структурами, в том числе, первыми лицами государства
Ежегодно с определенной периодичностью по отношению к Украине возникали политические информационные акции с условными названиями - газовая, сахарная, сырная, мясная, конфетная войны. Вопрос нахождения Черноморского флота в Крыму Москва не забывала ни на минуту.
Естественно, иерархия тут играет ключевую роль, потому что между выступлением бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова в Севастополе и программным спичем премьер-министра Владимира Путина на саммите НАТО в Бухаресте (2008) - пропасть. Но по сути обе спецоперации оформлены в орнамент по единой методике.
В этом контексте следует обратить особое внимание на то, что в пиковые моменты российский президент Путин лично осуществляет мероприятия информационно-психологического воздействия. Например, на лидеров стран Запада. В частности, 27 мая 2016 года Путин лично подписал статью для греческой газеты «Катимерини» перед официальной поездкой в эту страну. В ней он «напомнил» Афинам о ключевой роли РФ в независимости Греции. Манипуляции хозяина Кремля по расшатыванию позиции Греции направлены на раскол НАТО и ЕС, а основной целью являлось намерение достичь ослабления санкций со стороны Запада, а также стимулирование проведения выборов в оккупированных регионах востока Украины на фоне неофициального признания странами Запада принадлежности РФ захваченного ею Крыма. Часто такие акции сопровождают непосредственный переговорный процесс, а с их помощью удается снизить градус напряженности или достичь изменения риторики. В итоге, несмотря на заявление президента Европейского Совета Дональда Туска о продлении санкций против России, появилась слишком мягкая и осторожная позиция Франции, в частности, признание президентом Олландом «существенного шага России» в исполнении Минских соглашений. А реакция премьер-министра Греции Алексиса Ципраса оказалась прогнозируемо пророссийской: 28 мая 2016 года он назвал санкции Запада в отношении России непродуктивными.
ИО, проводимые вслед за провокациями с участием силовых (армейских) структур России
Высадка десанта морской пехоты прямо на пляже в Феодосии в 2006 году уже претендует на классику. Но современные игры куда более опасны. Российские регулярные нарушения воздушных границ боевыми самолетами, причем, с явным бравированием и предельным риском, в самом деле, не раз ставили на кон жизни многих людей. Лишь решимость турецкого военно-политического руководства (давшего команду на уничтожение российского самолета-нарушителя) изменила ситуацию, хотя и накалила ее до предела.
Россия всегда с беззастенчивым цинизмом использовала международные организации для навязывания своей позиции по тем или иным вопросам. Трибуны ООН и ОБСЕ в этой связи нередко напоминали настоящие поля сражений. Следует отметить тщательную подготовку и проработку задач российскими участниками таких баталий.
Не секрет, что наиболее деструктивные позиции в ходе развязанной Москвой войны демонстрировала ОБСЕ. На одном из заседаний ОБСЕ в Берлине в апреле 2015 года автору этой статьи пришлось стать одновременно свидетелем и участником проводимой группой российских представителей спецоперации. Одним из посланий российских участников стало манипулирование понятиями, когда войну против Украины стали обозначать «украинским кризисом». После того, как в своем выступлении автор этой статьи назвал Россию вражеским государством, ведущим войну против Украины, российский посол мгновенно отреагировал, апеллируя к делегациям более 20 государств тем, что войны между Россией и Украиной быть не может, поскольку «имеется экономическое сотрудничество, сотрудничество в области энергопоставок, да и дипломатические отношения не разорваны». Фактически, это был элемент современной гибридной войны, в которой поле боя находится везде, а не только на линиях боевых столкновений.
ИО с использованием специфических коммуникационных каналов – книг, фильмов, специально построенных телепередач, использование монументов и выгодных образов прошлого
Начиная с 2008 года книжный рынок страны начал наводняться специальной литературой, исполняющей очень специфические функции. Перед российской элитой, реализовывавшей проект «Империя», встала взаимосвязанная тройная задача: отвратить западный мир от Украины, отвратить украинский народ от власти и возвратить идею о возврате к крепкой дружбе с Россией, естественно, в роли покорного придатка новой империи.
Нельзя не заметить поступательного изменения риторики и самой динамики продвижения книжных проектов на территории Украины. К примеру, достаточное профессионально исполненное исследование экспертов под редакцией Сергея Караганова «Россия и мир. Новая эпоха» навязывало идеи довольно аккуратно: «В случае нормализации и оптимизации экономических отношений с Россией и установления партнерских отношений с Европейским союзом Украина сохранит обнадеживающие перспективы роста. Однако если Киеву будет навязан процесс втягивания в НАТО, страну ожидает обширный социально-экономический и геополитический кризис, уничтожающий надежды на успешное развитие». И даже откровенно играя на команду Путина, эксперты слишком дорожили своими добрыми именами, чтобы не приписать несколько фраз об успехе Украины на евроатлантическом направлении. Но дальше книги стали все больше расширять среду воздействия, ориентироваться на их массовое прочтение. Тезис экспертов, упомянутый выше, ничем не изменился, он просто трансформировался в представлении. Причем по всем правилам черной риторики. Как указывает один из мировых специалистов по черной риторике Карстен Бредемайер, хотя для воздействия на оппонентов необходимо использовать принцип трехканальной аргументации - визуальной, аудиальной и кинестетической, порядка 75 % сохраняющегося в нашем мозгу материала поступает по визуальному каналу. К этой информации следует добавить, что, как правило, чем ниже уровень интеллекта, тем больше «работает» визуальный канал, вытесняя остальные. Другими словами, обыватель обычно более склонен к восприятию картинок, чем «раскрутки» причинно-следственных связей. Именно так и развивались политические издания, заброшенные на украинский рынок. Так, в четырех из пяти таких книг, появившихся на рынке в марте 2009 года, присутствовали описания сражений российских войск с украинскими, что являлось как раз акцентуированным воздействием на визуальный канал читателя. Это была психологическая обработка массовой украинской аудитории.
ИО «Создание и продвижение рейтингов»
Манипулирование цифрами всегда было частью информационных войн. Однако одним из отличий сугубо российских манипуляций со времен Сталина стало трепетное отношение к «вождям».
Так, проведенная информационная операция после силового захвата и аннексии Крыма искусственно подняла рейтинг В.Путина практически до сталинского. А именно, современная манипулирующая общественным мнением социология, «выдала» взлет показателей всенародной поддержки российского лидера до 88%.
Массированные ИО «Специальный мониторинг» СМИ
Примером такой массированной ИО могут служить контексты публикаций, зафиксированные ЦИАКР в августе 2009 года. Для продвижения разрабатывается и «запускается в СМИ по кругу» (то есть, СМИ с различными циклами выпусков, от информационных агентств до ежемесячных глянцевых журналов) смысловая картинка или ряд. Например, «Распад Украины в действительности неизбежен...». И производится обзор значительной части российских СМИ, что создает эффект массовости публикаций. На самом деле, это один из многих примеров информационных диверсий, отрабатывающих одну задачу.
Например, в основу задачи 2009 года была заложена мысль, что «острота политического кризиса порождена, прежде всего, тем, что президент Украины «посажен на свою должность Америкой в качестве исключительно антироссийского инструмента», и «никакие иные функции он не в состоянии исполнять».
Тут был придуман и вариант распада Украины: это отделение Галичины, то есть «той местности, на которой первоначально обкатывалась идея украинства и через которую она продвигалась, от собственно Украины. В этом случае русское большинство населения Украины воссоединится с остальной Россией».
Крупные комплексные ИО, проводимые искусственно созданными «лидерами мнений»
Этот подход является тщательно продуманным формированием структур и задач. Например, операция внедрения книги «Брат» сопровождалась созданием отдельной политической силы и предусматривала даже такую неслыханную для украинского книжного рынка ситуацию, как рекламу книги в метро. Отменно была проработана и роль пророссийского лидера украинской политической партии «Великая Украина».
Несколько слов о технологии воздействия. Сама по себе книга может и не читаться. Но используемая как информационный повод, при правильном распределении ресурса, она начинает «работать». Материалы о книге, как правило, проходят несколько взаимосвязанных кругов воздействия на аудиторию. Первый круг – «онлайновый», то есть, публикации, появившиеся тотчас после презентаций, блиц-интервью, чатов. Следующий круг касается ежедневных газет с небольшими информативными публикациями, до 3-4 тыс. знаков. Еще один круг – еженедельные и ежемесячные аналитические публикации в соответствующих газетах и журналах. Наконец, публикации в специализированных изданиях и упоминая, обсуждения во время работы круглых столов и международных конференций. Разумеется, эти круги воздействия направлены на совершенно разные, почти не пересекающиеся аудитории. Авторитетные исследования по медиапсихологии, например, Петера Винтерхоффа-Шпрука, утверждают, что при обсуждении проблемы до трех четвертых участников пользуются как раз вторичной, более короткой, более «упакованной» информацией, где достаточно упоминания ключевого тезиса и его аргументации. Таким образом, в отдельно взятом случае с российскими книгами на украинском рынке, мы можем констатировать: они являются частью продуманной, тщательно выверенной во времени и в пространстве, подрывной информационной войны.
И все-таки, несмотря на глобальный размах России на информационном фронте, кремлевская информационная машина, которую представляют неким доминирующим информационным монстром, стала пробуксовывать. Мировая общественность в лице преимущественно волонтерских организаций совершила значительный скачок для расшифровки кремлевских «смысловых галлюцинаций», подключились к этому процессу и государственные службы многих государств. Тем не менее, западное сообщество и Украина еще далеки от того, чтобы сделать противодействие системным, технологически отлаженным и эффективным. Кремлевский пропагандистский аппарат создавался десятилетиями, обкатываясь на военных конфликтах в Чечне, Южной Осетии, Абхазии, Приднестровье, Крыму.
Но война не закончена. Информационный фронт открыт и работает. А значит, есть смысл изучить тактику и стратегию действий противника, чтобы начать проводить упреждающие удары.
Валентин Бадрак,
директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения