В окно Хонки пробивались лучи зимнего солнца. Там, за окном, парни характерной наружности ловили последнего страуса. Кеды скользили по плотному насту и шансы птицы были высоки. Если бы не выстрел беркутовца. Забыв про принцип, что своих не едят, Беркут подтащил сбитую птицу к бочке с огнем и начал ощипывать. Не рискнув соваться с битами против мужиков в касках, парни характерной наружности отошли в сторону и достали последний пакет семок.
– Я устал, я ухожу. – донесся из глубины кабинета голос Ельцина.
Чечетов вздрогнул и отвлекся от сафари за окном. Федорыч уставился в монитор. От идеальной прически гаранта отделился шаловливый локон, от чего Вадик, не сводивший с шефа взгляд, возбуждался все больше с каждой минутой. Сидевший за спиной Федорыча Портнов покачивал на коленях спящую на его плече Лукаш.
– Что там дальше? – не оборачиваясь бросил Портнову гарант.
– Дальше приходит Владимир Владимирович. – шепотом, чтобы не разбудить спящую, ответил тот.
Гарант заерзал на стуле.
– А так, чтобы не приходил Владимир Владимирович есть вариант?
– Выбор невелик, – Портнов был как всегда хладнокровен. – Можете щелкнуть на файл «Чаушеску».
-Там в конце Путин? – с надеждой спросил Федорович.
– Нет. Там в конце Калашников.
Федорыч отдернул руку от мышки и файл «Чаушеску» раскрывать не стал. Он всмотрелся в монитор, перебирая взглядом подготовленные ему сюжеты.
– Каддафи… Саддам Хусейн… О! – восклинул он, радостно вздернув брови. – Николай Второй! Его ж , вроде, того… канонизировали даже! – повернулся Федорыч к Портнову.
– Это потом, – попытался остудить его Портнов. – Но сначала там как в сюжете про Чаушеску.
Мелькнувшая на мгновенье радость ушла с лица гаранта.
– И, к тому же. – добавил советник, – там потом по-любому приходит Владимир Владимирович.
Федорыч обмяк в кресле, наматывая на палец провод от компьютерной мышки.
– А что, ничего веселого нет? – почти без надежды спросил он.
– Отчего же? Там папочку «Харьков» откройте.
– Ну, эту комедию я раз десять смотрел, – лицо Федорыча засветилось улыбкой. – Мне не подходит. По-дебильному написано.
– Там, шеф, каждый день что-то новое появляется. – Портнов прижал ладонь к голове чуть было не проснувшейся Лукаш.
Федорыч раскрыл папку. С каждым раскрытым файлом его настроение поднималось все больше.
– Слыш, Портной, а чего они тут все в буденовках?
– А это у них облсовет протестует против сноса памятника Ленину.
– А чего они тут все с резиновыми бабами в зале заседаний?
– А это у них облсовет протестуют против евросоюзовских гомосексуалистов.
На этих словах Портнова Вадик огорченно скривил лицо.
– А чего он тут в президиуме в костюме снегурочки и в милицейском шлеме?
– Протестует против американского Санта-Клауса. А шлем не смог снять после фотосессии в форме Беркута.
Федорыч резко откинулся от монитора и хлопнул мощной ладонью по столу, отчего Лукаш проснулась и часто заморгала накладными ресницами.
– А ведь это идея! – возопил Федорыч.
– Что за идея? – осторожно спросил Портнов, вглядываясь в раскрытые фотографии из папки «Харьков»
– Надо мне справку сделать!
Портнов прищурил правый глаз
– Недееспособен… Значит – неподсуден… Отличная идея, шеф.
Федорыч встал. Подскочившый Вадик помог ему надеть пиджак.
– Короче, позвони Раисе, чтобы психиатра мне посолидней прислала. И пиши на сайте, что я на больничке.