Когда Россия недавно "поделилась" с Брюсселем списком лиц, которым запретила въезд, ЕС немедленно осудил эти запреты, пишет обозреватель The Guardian Мэри Дежевски. "Общий вывод таков: Россия намеренно обостряет до нового, еще более опасного уровня конфликт с Западом из-за Украины", - пишет автор.
Однако Дежевски считает, что допустимы и другие трактовки. Возможно, это очередные ляпы: Россия и ЕС "наступают друг другу на ноги". Между тем США "пытаются сменить музыку": госсекретарь Керри встретился с президентом Путиным.
Российский "черный список" - не новость. Причем ЕС долгое время добивался от России уточнений. "Теперь российская сторона, видимо, предоставила список. Разве это недружественный поступок? - пишет Дежевски. - А россияне могут спросить: кто вообще начал эту войну визовых запретов?"
Подавляющее большинство лиц в российском списке - не действующие, а бывшие депутаты или чиновники. Многие другие расценят запрет как почесть.
А в чем истинное предназначение "черных списков" США и ЕС? Западные чиновники часто уверяют, что это попытка нанести ущерб тем, кто мог бы повлиять на Путина, заставить его изменить линию поведения. "Тогда состав списка указывает на огорчительное незнание того, кто есть кто в России и как Россия устроена на самом деле. Или, возможно, эти списки - попытка "заработать очки", тщательно стараясь избежать окончательного разрыва связей с Москвой?" - говорится в статье.
Те же вопросы возникли у автора в связи с российским списком. Если Кремль действительно
считает, что эти люди, по отдельности или вместе, в состоянии влиять на позицию своего правительства по России, то он глубоко ошибается. Или персоналии специально отобраны так, чтобы список попал в заголовки газет, но нанес дипломатии лишь ограниченный ущерб?
"Перспективы умиротворения и войны сейчас находятся в состоянии тонкого баланса, и инициативу, которую взял на себя Керри (и Путин), не следует обрывать до того, как она начала воплощаться в жизнь. В подобный момент необходимо обеспечить, чтобы любые дипломатические сигналы, пусть даже самые робкие и двусмысленные, не трактовались превратно", - заключает Дежевски.