В Украине у Натальи и Вадима Кузьминых всё было хорошо — собственный дом, любимая работа, сын, внук
А потом они решили это исправить:
«Все началось именно весной, когда мы всей семьей пошли защищать здание облгосадминистрации, дежурили ночами»
«К этому времени (июнь 2014, прим. моё) в ополчении уже были муж и сын. Вадим занимался снабжением наших ребят, часто ездил через линию фронта, а Саша воевал. Он всегда был такой непоседа с обостренным чувством справедливости. У него и позывной был – Егоза».
«В середине июля решили ехать в Россию. С нами была и семья сына. Муж к тому времени был ранен в руку. Поэтому ушел из ополчения».
В конце июля Александр погиб. Родственники сначала не поверили и пытались его найти
Живым Александра найти не удалось. Тело забрать не могут до сих пор.
Накануне мы с Сашей разговаривали. Мы знали, что в Песках и вокруг идут бои, но надеялись, что Господь его убережет. А потом телефон сына стал недоступен. Когда из батальона позвонили, я сразу почувствовала, что случилась беда. Даже не знаю, как мы все это пережили. Но самое страшное еще было впереди. Дело в том, что мы до сих пор не можем забрать тело сына. Весь год это пытались сделать ребята из батальона. Двое наших разведчиков, рискуя жизнью, сумели все-таки пробраться на территорию поселка, где стоят каратели. Они видели тело нашего сына и еще одного ополченца. Но все обращения к украинской стороне с просьбой разрешить забрать тела, ничего не дали. К ним обращался наш батюшка, просил Христом Богом позволить забрать тела солдат, но тщетно. Ребята-разведчики рассказали, что тела заминированы. Это нелюди. О каких минских соглашениях может идти речь? Мы даже не знаем, что осталось от нашего сына
Работы нет, дома нет, сына нет. Остаётся только завидовать и винить во всём Украину
«Посмотрите, сейчас в Донецке стали появляться сытые молодые люди, которые разъезжают на дорогих иномарках, вечерами сидят в ресторанах. Откуда у них появилось столько денег? Откуда они приехали? Где отсиживались? Неужели наш сын погиб за то, чтобы они могли вести разгульную жизнь»
«Второй месяц ходим с мужем в поисках работы. Ее для нас нет. Требуются продавцы, но только до сорока лет. Если мы – народная республика, то почему вводят эти ограничения по возрасту? Мы не понимаем»
«Мы за какие-то полтора года потеряли все – дом, единственного сына, работу, но у нас еще осталась вера, что все жертвы были не напрасны».