Во всей истории с товарной блокадой Крыма есть главная логическая дыра: за полтора месяца отношение к происходящему выразили все, кроме украинского государства, - пишет Павел Казарин для Крым.Реалии.
Неофициально Киев с первого же дня включил режим «наибольшего благоприятствования». Милиция и чиновники блокаде не то, что не мешали, но напротив – всецело поддерживали. Водители сталкивались с активистами, за спиной которых стояло государство.
Поначалу было полное ощущение того, что официальный Киев решил поиграть с Москвой в ту самую игру под названием «гибридные войны». Когда главные действующие лица происходящего формально не имеют отношения к государству, а потому последнее избавлено от необходимости объяснять, оправдывать и отвечать за свои действия. Мол, это у нас гражданское общество резвится, что ж вы хотите – оно у нас такое.
С тех пор прошло полтора месяца.
За это время товарная блокада заработала на полную. Фур на границе с Крымом нет. Украинских продуктов на полках крымских магазинов – тоже. Возмущенные водители, требующие пропустить их с товаром через границу, разъехались по другим регионам. Очереди рассосались.
От скуки некоторые активисты даже стали проверять легковой автотранспорт, хотя поначалу об этом речь и не шла. Начали досматривать водителей и автомобили. Изымать то, что они считали излишками. Создавать новости, появления которых никто не ждал.
Но все это время украинское государство молчит.
Хотя это молчание вызывает вопросы. По-хорошему, официальному Киеву пора бы определиться. Либо он говорит, что блокада незаконна, пригоняет силовиков и восстанавливает торговлю с полуостровом. Либо он вносит изменения в действующий закон о СЭЗ и делает блокаду частью официальной государственной политики. С учетом того, что впереди зима – было бы логично определиться со своими приоритетами побыстрее.
Особой пикантности в это все добавляет тот факт, что «блокадное дело», возбужденное на полуострове, делает всех участников блокады потенциальными преступниками в Крыму. И в данном случае Киев начинает выглядеть как тот самый субъект, который пытается таскать каштаны из огня чужими руками.
Хотя «Киев» в данном случае – довольно размытое понятие. Ведь, по-хорошему, во втором сценарии речь идет именно о том, чтобы вносить изменения в действующий закон о СЭЗ в Крыму. А это значит, что у организаторов блокады должен быть соответствующий законопроект. Либо он должен быть у тех людей, с которыми они оговаривали в кабинетах свою акцию. И если такого законопроекта до сих пор нет – это провал.
Специфика госаппарата в том, что любая тема в нем начинает двигаться в тот момент, когда у нее появляются персональные драйверы. Те самые люди, которые ее продвигают, курируют, контролируют, сопровождают. И единственными людьми, способными быть драйверами темы блокады, являются Мустафа Джемилев и Рефат Чубаров. Хотя бы потому, что они депутаты от президентской фракции.
Товарная блокада сегодня – уже не просто товарная блокада. Это еще и большое медийное сражение, в которое обе стороны вложились довольно основательно. Если Меджлис, претендующий на приватизацию крымской темы, сможет добиться закрепления блокады на госуровне, это будет основательной победой, которая усилит его позиции. Если он проиграет, то любые дальнейшие инициативы, исходящие от организации, будут изначально скомпрометированы.
И потому весь вопрос лишь в том, сможет ли Меджлис выбить у Банковой ярлык на княжение.