Информационный шум устрашает и делает теракт и действительность намного страшнее, пишет на портале НВ ведущий утреннего блока ТСН Егор Гордеев, сообщает Главное.
В одном из современных толковых словарей "терроризм - один из вариантов тактики политической борьбы, связанный с применением идеологически мотивированного насилия. Суть терроризма - насилие с целью устрашения".
Как можно эффективно устрашать в мире постмодерна, где информационные потоки съедают друг друга быстрее, чем ты успеваешь их хотя бы просто приблизить? Циничный вопрос, циничный ответ. Эффективность теракта измеряется не количеством жертв, а коэффициентом посеянной паники и соразмерностью масштабам "ответочки". Борьба идёт на уровне: тактика атакующих - зрелость общества. Шоу, в котором, в конечном счёте, побеждает зрелость и ум.
Тактика атакующих в Париже в этом смысле отменна (хоть американские спецслужбы и говорят, что удалось не все). Серия разного рода одновременных нападений парализует сознание, откладывая в подсознании соринку о формировании коллективного "врага". В доказательство эффективности пятничного "устрашения" - комментарии обычных парижан в эфире France24. Почти все опрошенные интуитивно называют случившееся в Париже "войной". Вот и эффект. Устрашение до масштабов "войны". Подобное, кстати, удалось посеять и в Нью-Йорке 11 сентября, когда находившимся в эпицентре людям казалось, что наступление идёт по всем фронтам. Такие тактики вводят в ступор в разы больше, чем сводки о сотнях погибших и раненых.
Тем не менее, несмотря на слова о "войне", французское общество "отбило" атаку отменно (к слову о зрелости общества). И вот почему. Даже эти короткие комментарии обычных французов, по-человечески напуганных случившимся, как-то удивительно спокойны, а-ля се ля ви. С экрана не льются громкие оценки и нагнетающий пафос от журналистов и бесконечных экспертов. Даже Президент Олланд и ультраправая и уже совсем не маргинальная Ле Пен рвут рубашки спокойно. Уверенно говорят о "единстве нации" и, мол, вместе переживем даже это. По украинским меркам совсем непонятно. На кону Елисейский дворец и, возможно, даже сухопутное рубилово в Сирии. Конечно, все это гипотезы, но последствия точно будут, и очевидно есть, за что каждому рвать рубахи, нагнетая, нагнетая, нагнетая. Где же тогда эфирные слезы журналистов, крики политиков на телебатах, где потоки креатива истерики в социальных сетях - у французов, в основном, либо хроника, либо сухая скорбь.
Утром 14-го мои парижские друзья выезжали из города в сторону Бордо. И ничего не помешало их планам. "Понимаешь, логистика. Везде указали объездные дороги, а что делать в таких случаях все знают со школы". В пятницу 13-го они праздновали 5-летний юбилей свой дочери и были по соседству от злосчастного кафе у стадиона. Фактически 5-летней Каролине на живом примере показали, как важно ценить жизнь. Здесь и сейчас. И никаких историй о гнусных арабах, о тяжелом времени, политических мантр или установок на страшную жизнь. Цени жизнь. Ce la vie, Caroline.
Украина пока во всем этом только свидетель. Собственные проблемы и отсутствие соразмерного мировому времени мышления мешают многим из нас адекватно оценить последствия парижской катастрофы для Украины и мира. И начинается пустая рефлексия в социальных сетях и в эфирах. Рисуются аватарки, на полном серьезе идут рассуждения: жалеть французов или не стоит, некоторые пытаются коряво сравнить парижские события с событиями на украинском востоке или даже Майдане, пытаясь постмодерные по своей структуре конфликты измерить линейным постсоветским мышлением. А ведь есть же совсем простые вещи, которые можно перенять у французов и стать немного мудрее.
- Информационный шум устрашает и делает теракт и действительность намного страшнее;
- Надо отстраниться от информационных потоков, вникая только в логистику действий, в реальном мире здесь и сейчас;
- Не сравнивать процессы в разных по своей цивилизационной сути пространствах (христиане/мусульмане, например) поможет не вешать ярлыки на условного "врага" в пик "устрашения"
- Спокойно учиться спокойствию.
- И все пройдёт. Все проходит.
- Се ля ви.