Обозреватель The New York Times Нил Макфаркуар отмечает, что Владимир Путин начал максимально использовать спорт как метафору возрождения России вскоре после того, как в первый раз стал президентом. Отправляя атлетов на Олимпийские игры в 2000 году, он заявил: "Спортивные победы могут сплотить нацию больше и лучше сотни политических лозунгов".
"Зачастую показывая себя преданным учеником советских учителей, Путин в особенности стремился к олимпийской славе. Он неожиданно лично обратился к Международному олимпийскому комитету, чтобы устроить зимние Игры 2014 года на черноморском курорте Сочи, а затем вложил непомерную сумму в 51 млрд долларов в это мероприятие. Когда Россия получила 33 медали - на семь больше любой другой страны - общественность забыла о своем изначальном скепсисе, и Сочи стали личным и национальным триумфом Путина", - говорится в статье.
"Сейчас набирающий обороты допинговый скандал угрожает подорвать этот триумф, причем перспектива отстранения от летних Игр в Рио-де-Жанейро, которые начнутся в следующем месяце, грозит всей российской олимпийской сборной, и даже те самые сочинские медали подвергаются пересмотру",- отмечает Макфаркуар.
"Но, по словам российских аналитиков, Путин вряд ли всерьез пострадает, борясь с этим кризисом с помощью своего стандартного двойного приема: сигнализируя международному сообществу, что готов, по крайней мере, на умеренное сотрудничество и одновременного "скармливая" россиянам традиционную версию о том, что Запад вечно замышляет что-то плохое против них", - пишет автор.
"Пока что реакция Кремля на допинговый скандал была несколько приглушенной - Путин, без сомнения, надеется, что все-таки сможет отправить 387 российских атлетов в Рио-де-Жанейро. Он также, вероятно, хочет избежать очередного обострения напряженности в момент, когда кажется, что экономические санкции, введенные в 2014 году из-за кризиса на Украине, Запад может и не продлить", - полагает журналист.
Несмотря на важность спорта для российского общества и для Путина лично, аналитики считают, что российские граждане, скорее всего, не будут винить своего лидера в этом скандале.
"С советских времен россияне считали "обход" правил, мешавших им жить, чем-то вроде вида искусства, так что публику редко шокирует, когда выясняется, что государственные институты делают то же самое", - говорится в статье.
"Иностранцы возмущаются и удивляются тому, что российское правительство таким беззастенчивым образом вмешивается в спорт", - пишет журналист Георгий Янс. Россияне привыкли к этому, отмечает он, сравнивая это с фальсификацией результатов выборов - явления, не имевшего серьезных последствий.
По вопросам допинга, считает Алексей Макаркин, замдиректора Центра политических технологий (Москва), россияне разделились на два лагеря: те, кто считает, что российские спортсмены невиновны, и те, кто думает, что если и виновны, то они просто делали то же, что весь остальной мир.
Этот вид "критики в ответ на критику" процветает при Путине - он часто отвечает на критику в адрес России предположением, что США еще хуже, говорится в статье.
"Помимо укрепления национальной гордости и международного уважения, спорт служит опорой третьей колонне путинского режима. Присуждение статуса страны-хозяйки Олимпиады и других мероприятий, таких как ЧМ-2018, означало заказ мегапроектов, приносящих доходы сети элитной клиентелы сподвижников Кремля", - отмечает Макфаркуар, напоминая о случаях коррупции вокруг строительства олимпийских объектов в Сочи.
"Во времена холодной войны олимпийские медали стали частью соревнования между капиталистической и коммунистической идеологией. Идеологический аспект ушел, но противостояние получило иной формат", - считает он.
"Допинг - это способ добиться спортивных побед, - пишет Андрей Колесников (Московский центр Карнеги). - Для России победы в спорте - это вопрос национального значения. Спорт - часть нашей "мягкой силы".