Версия милиции.
Милиция категорически опровергает информацию СМИ и самого журналиста Мустафы Найема о том, что сотрудники "Беркута" требовали предъявить его документы за "восточный тип внешности", а поясняет такие действия необходимостью проверки лиц, которые могли быть причастны к ограблению женщины.
Как сообщает центр общественных связей ГУ МВД Украины в Киеве, в понедельник наряды милиции получили сообщение о том, что на столичном проспекте Свободы двое неизвестных украли у женщины ювелирные изделия, деньги и мобильный телефон.
В ходе отработки такой информации сотрудники "Беркут" решили проверить удостоверения личности у двух людей, находившихся в автомобиле на ул. Электриков, 26.
В сообщении милиции подчеркивается, что из машины вышел мужчина и направился к правоохранителям. Милиционеры попросили его предъявить документы. "В свою очередь гражданин потребовал объяснения по поводу оснований для установления его личности, а также отметил, что он является известным человеком, ведущим одной из телепрограмм", - информирует ЦОС.
Мужчина отказывался предъявлять свои документы, но согласился проследовать в Подольское райуправление милиции, утверждается в сообщении.
"В это же время в Подольское райуправление прибыл народный депутат Верховной Рады Олесь Доний и обратился к дежурному инспектору с просьбой установить местонахождение журналиста Мустафы Найема, задержанного сотрудниками милиции на Рыбальском полуострове", - сообщает ЦОС.
В этот момент в помещение вошли сотрудники наряда и М.Найем. Он оставил свой мобильный телефон на ступеньках у входа, подчеркнув, что заберет его только после извинений милиционеров за "нетактичное поведение".
Начальник киевской милиции Алексей Крикун в телефонном разговоре с журналистом извинился за ситуацию, а также свои извинения принесли два "беркутовца". Третий же отказался, сославшись на то, что действовал в соответствии с инструкцией.
Затем М.Найем и О.Доний покинули помещение райуправления.
Проверка установила, что сотрудники милиции не применяли в отношении журналиста спецсредства и физическое влияние.
В ЦОС подчеркивают, что сотрудники милиции при отработке территории, где совершены преступления, проверяют "всех подозрительных лиц без исключения". При этом во внимание не берется цвет кожи человека.
"Таким образом, обвинять милицию в расизме как минимум некорректно", - подытожили в киевском главке.
Версия М.Найема.
Как это было
Вчера приблизительно около 21:30 мы с моей коллегой сидели в ее автомобиле на парковке "5 канала", ожидая пока прогреется двигатель.
В это время на парковку заехала патрульная машина "Беркута". Из машины вышли двое сотрудников. Один из них подошел к капоту нашего автомобиля и начал светить фонариком внутрь салона. Он посветил сначала лицо моей коллеги, затем долго рассматривал мое. Откровенно говоря, уже сама эта процедура была не очень приятной. Но, видимо, кто-то прописывает такие инструкции.
Внимательно рассмотрев меня, сотрудник Беркута обошел машину и постучал в дверь. Теоретически я мог бы и не выходить из машины, и узнать, чем вызван интерес ко мне через опущенное окно. Но я решил выйти – ничего противоправного я не совершал, и уж тем более у меня не было никаких причин ожидать какой-либо агрессии.
Молодой человек попросил предъявить документы. Надо сказать, что во время всего диалога он продолжал светить светодиодным фонариком в лицо. Я спросил, в чем причина беспокойства. Мне ответили просто: проверка документов.
Я попросил сотрудника представиться и предъявить свои документы. Он – к его чести – показал удостоверение. Молча, продолжая светить в лицо. Я начал доставать свои документы.
В этот момент из машины вышла моя коллега и потребовала объяснить, на каком основании посреди ночи людей высаживают из машины. Ответ снова был удивительно простым: "Мы вас не трогаем, а его документы имеем право проверить". Очевидно, такой ответ вызвал у моей коллеги возмущение. Дальнейший разговор проходил на повышенных тонах. Сотрудник Беркута продолжал спорить с журналисткой "5 канала", одновременно пытаясь светить фонариком мои документы. Я развернул перед ним кошелек с удостоверением журналиста и снова положил его в карман.
Тут необходимо уточнение. Большинство удостоверений журналистов оформлены однотипно: большая фотография и большая надпись "Пресса". Все журналисты, работающие в поле, как правило, носят удостоверение в самом легкодоступном месте – чтобы предъявлять его по любому требованию. Лично у меня это уже на уровне рефлекса. Я разворачиваю документ. Фиксирую, что его увидели, и прячу назад.
Тем не менее, когда я вернул документ в карман, луч света вернулся к моему лицу и сотрудник Беркута попросил показать удостоверение еще раз. Дальше был следующий диалог:
Я: Я же вам уже показывал, и вы его увидели.
В принципе продолжать разговор особого желания не было. Я молча полез в карман за документами уже второй раз. В этот момент к нам подошел второй сотрудник Беркута. Как выяснилось позже, старший в группе. Он спросил, что произошло. Ответ был прост, как и раньше:
- Вот тут лицо кавказской национальности и не хочет показывать документы.
Фраза дословная. Мне она показалась недопустимой и оскорбительной. Не потому что я стыжусь своей внешности, цвета кожи или происхождения. А потому что эта фраза именно в такой формулировке означает следующее: "Если ты лицо кавказской национальности, то ты по умолчанию должен быть готов и смириться с тем, что тебя могут попросить показать документы всегда и везде. И при этом ты больше обязан показывать документы, чем другие".
Я признаю, что на тот момент у меня, мягко говоря, пропало всякое желание сотрудничать с Беркутом. Я вернул свои документы назад в карман. И спокойно – это могут подтвердить и моя коллега и оба сотрудника Беркута – без повышенных тонов, сказал:
- После того, что вы сказали, я отказываюсь показывать вам свои документы.
Я не сопротивлялся. Сотрудник взял меня под руку и повел к машине. Уже при посадке в патрульный автомобиль, я достал из кармана мобильный телефон. Сотрудник Беркута грубо выдернул его у меня из рук со словами: "Тут нельзя пользоваться телефоном".
Мы доехали в Подольский РОВД минут за семь-десять. По пути на мой телефон стали поступать звонки: на тот момент на "Украинской правде" уже появилась новость о задержании. Отвечать на звонки мне не давали – телефон лежал под бедром сотрудника Беркута.
Когда мы подъехали к зданию РОВД, задержавший меня молодой человек прямо в машине написал рапорт. Еще минут через пятнадцать к зданию РОВД подъехал народный депутат Олесь Доний. Повторюсь: я не успел сделать со своего телефона ни одного звонка.
Когда меня выпустили из машины и повели внутрь здания РОВД, я все еще был уверен, что все обойдется: мне на месте принесут извинения и на этом инцидент будет исчерпан.
Но тут произошло самое неприятное. У входа в райотдел сотрудник Беркута взял меня под локоть и со словами "Это твое" быстрым движением бросил что-то в карман куртки. Откровенно говоря, я немного испугался. Резко остановившись, я вывернул карман. На землю выпал телефон. Сотрудник Беркута с напором продолжал тянуть меня в отделение. Я в очередной раз попросил объяснить, почему у меня сначала отобрали телефон, а теперь его подкинули. Ответ снова был простой: "Я ничего вам объяснять не должен".
В отделении я все рассказал начальнику РОВД. На вопрос, как мы можем уладить дело, я потребовал, чтобы задержавший меня патруль принес извинения и вернул телефон. Начальник увел группу в сторону и сказал, что у них есть три минуты на размышление. В ответ молодой сотрудник Беркута заявил, что он не понимает, в чем его вина и извинения приносить не собирается.
Остальные – начальник отделения милиции, старший группы Беркута и водитель – извинились и признали, что была допущена ошибка. Правда, на тот момент в отделение уже успели позвонить из главка. Были ли принесенные извинения искренними или стали следствием давления начальства, я судить не могу. По крайней мере, старший группы Беркута показался мне довольно открытым и понимающим человеком.
Еще минут через десять в отделение позвонил начальник Киевского МВД Алексей Крикун. Насколько я понимаю, ему доложили о задержании и рассказали версию сотрудников Беркута. Господин Крикун выслушал также и мою версию и счел нужным извиниться за действия своих подчиненных, пообещав провести служебное расследование.
Мне вернули телефон, и я покинул отделение милиции. Вот и вся история. Все вышеизложенное я готов подтвердить в суде и при очной ставке с сотрудниками Беркута.
И последняя ремарка. У меня никогда не было никаких проблем с милицией. Процедуру установления личности я проходил сотни раз: мои документы проверяют с 14 лет. До выдачи паспорта я два года носил с собой свидетельство о рождении и, за много лет до того как стал журналистом, привык к тому, что у милиции есть такое право – проверять мои документы. Став журналистом, я всего лишь поменял паспорт на удостоверение.
Кроме того, у меня практически никогда не было проблем с сотрудниками охраны – ни личной, ни ведомственной, ни поддерживающей порядок во время массовых акций. Не потому что я особо покладистый. Просто те мелкие недопонимания, которые возникают, я привык относить к издержкам профессии. Я ее выбрал, понимаю все ее недостатки и осознаю, что жертвой подобных конфликтов, как правило, становится моя работа.
Поэтому в целом, я хорошо понимаю, как работают эти ребята и за прошедшие годы, и научился вести с ними диалог. Исходя из этого опыта, я могу однозначно сказать, что молодой человек, который меня задержал, был агрессивен, превысил свои права и нарушал закон.
Официальный сайт ГУ МВД Украины в г.Киеве, Украинская правда
За что был задержан Мустафа Найем? Две версии
14 декабря 2010 13:12
Перед тем, как я изложу хронологию событий вчерашнего вечера, хочу во избежание всякого рода спекуляций подчеркнуть один важный момент. Я – журналист. Но прежде всего я человек.Инцидент, который произошел вчера, не имеет никакого отношения к моей профессиональной деятельности, и я не связываю случившееся со своей работой. В то же время, очевидно, что я как журналист имею право высказывать свое мнение об этом событии, тем более, что оно коснулось непосредственно меня самого.
Беркут: Нет, вы не показали.
Я: Вы же только что светили на него…
Беркут: Я его не видел. Значит, покажите еще раз.
- Почему?
- Потому что его внешность не дает вам права требовать документы, - уже также спокойно вмешалась моя коллега.
- Мы сами разберемся со своими правами. Мы же вас не трогаем, хотя имеем право обыскать машину. А вы пройдете с нами в отделение, - заявил сотрудник Беркута, обращаясь ко мне.