Два года назад не просто начался украинский Майдан. Начался процесс отстранения от власти президента Виктора Януковича – если в первые дни протестов, еще до избиения студентов, сторонники европейской интеграции требовали от главы государства вернуться к курсу, широко разрекламированному самим Януковичем, то уже на митинге 1 декабря, сразу же после художеств спецназовцев, сотни тысяч людей, собравшиеся в центре Киева, дружно скандировали «Зэка геть!» – на самом деле это и была настоящая политическая программа, объединявшая всех участников протестов – от миллиардеров до простых рабочих из маленьких городов и сел центральной Украины.
Однако тогда мало кто верил в то, что от Януковича действительно удастся избавиться, – по крайней мере из тех, кто находился на митинговой трибуне. За свою отставку четвертый президент Украины должен благодарить прежде всего самого себя – и, возможно, своего российского коллегу, приславшего ему «правильных» советников и требовавшего не идти ни на какие уступки протестующим. Впрочем, этот же коллега приютил изгнанника тогда, когда от него отвернулись даже недавние соратники.
И вот тут возникает самый интересный вопрос: почему одни представители режима Януковича – вместе с ним самим – оказались в России, в забвении и в роли фигурантов заочных судебных процессов, а другие остались на родине и продолжают свою политическую карьеру? Почему бывший глава администрации Януковича Сергей Левочкин остается одним из самых влиятельных теневых политиков страны, а его патрон воспринимается не иначе как уголовник? Почему бывший вице-премьер Юрий Бойко возглавляет фракцию Оппозиционного блока, а бывший вице-премьер Сергей Арбузов – в бегах?
Таких примеров можно привести великое множество, и они удивляют не только внешних наблюдателей, но и самих украинцев. Однако в том, как разделилась вчерашняя власть, есть своя несомненная логика.
Виктор Янукович пытался построить в стране режим семейного типа. Кстати, именно таким переформатированием украинской власти от олигархического к семейному и объясняется его тесная связь с российским руководством – и то, что эти его потуги были понятны в Москве. Ведь и российский политический режим во времена позднего Ельцина пережил подобную трансформацию – если после переизбрания Бориса Николаевича страной пыталась править «семибанкирщина» и слово «олигарх» стало синонимом понятия «член Политбюро», то к моменту отставки Ельцина его «семья» – родственники и ближайшее окружение – крепко держали бразды правления в собственных руках и определяли выбор преемника. То, что этим преемником стал именно кандидат «семьи», а не избранник олигархов и региональной номенклатуры, только подчеркнуло сущность режима. И надежды на то, что новый президент вынужден будет проявить слабость и вновь вернуться к модели соуправления с олигархами, тоже не оправдались: Путин выстроил еще один «семейный» режим, где в роли родственников выступают недавние сослуживцы и близкие друзья, – эти люди могут даже становиться миллиардерами, но они уж никак не олигархи «сами по себе», что доказал печальный опыт Гусинского, Березовского, Ходорковского.
Именно поэтому ему могла быть понятна и близка логика Януковича, да и договариваться с человеком, который полностью контролирует ситуацию в стране, куда проще, чем с зависимым от олигархических разборок главой государства.
Но эта логика вряд ли была приемлема для самих украинских политиков и предпринимателей, причем отнюдь не только оппозиционных. У каждого из них были свои отношения с «семейным» режимом: Ахметов оставался доброжелательным партнером, Коломойский боролся за выживание, Фирташ маневрировал, – но каждому из них не нужна была власть, заточенная под интересы ближнего круга президента.
Это, кстати, касается и группы политиков, которые откровенно ориентировались на Москву; именно поэтому Николай Азаров, казавшийся чуть ли не ближайшим соратником президента, прервал после Майдана всякое общение с Януковичем и его родственниками и занимается собственными проектами вроде того же «комитета национального спасения». Таким образом, к началу Майдана во власти оказалось три группы политиков и бизнесменов, условно их можно назвать «семейными», «пророссийскими» и «украинскими».
Представители первых двух групп вынуждены были оставить Украину, причем и в этой эмиграции их судьбы отличаются. Янукович, его родственники, бывший генпрокурор Пшонка, бывший вице-премьер Арбузов, бывший главный налоговик Клименко и прочие выскочки, обязанные своей карьерой исключительно главе государства, бежали из страны буквально в первые часы после победы Майдана. Представители группы Азарова особо не спешили. Сам бывший премьер, впрочем, покинул Украину сразу же после отставки, но это было еще до бегства Януковича.
А вот Владимир Олейник, которого «комитет национального спасения» выдвинул в президенты Украины, преспокойно оставался в Киеве, ходил на заседания парламента – и ничего не опасался. Украину он покинул только после того, как завершились его депутатские полномочия и не появилось новой увлекательной работы в парламенте, что в местных условиях означает отсутствие доступа к финансовым потокам. Так что назвать его политическим эмигрантом можно с большой натяжкой, а человеком, который нашел себе новое применение – вполне.
Если в первые дни после бегства Януковича он мог казаться выгодным козырем для российских властей, которые постоянно напоминали Киеву, что на их территории находится «легитимный президент Украины», то с течением времени стало ясно, что бывший глава государства совершенно бесполезен, так как не пользуется поддержкой буквально нигде, даже в своем родном Донбассе. И теперь возвращение Януковича можно обсуждать разве что в категориях возвращения на суд. Впрочем, в Украине в это мало кто верит. Все прекрасно понимают, что вернуть Януковича для Путина даже труднее, чем вернуть Крым. Потому что вопрос Крыма – это вопрос права. А вопрос Януковича – это вопрос личных гарантий: Владимир Владимирович не из тех, кто бросает союзников в трудную минуту, а о подробностях вам расскажет Башар Асад.
Другое дело, что в отличие от Асада, вынужденного безоговорочно довериться Москве и Тегерану из-за отсутствия выбора, Янукович до последнего пытался маневрировать и сохранить отношения хотя бы с европейцами, если не с американцами – и, по мнению Кремля, это и могло его погубить. Но теперь он в России, под высочайшей защитой, теперь раскаялся и, когда нужно, произносит слова о западном заговоре – нет, таких не отдают! Так что все подозрения, которые сегодня предъявляются Украиной Януковичу и его беглым соратникам, носят скорее символический характер. Янукович – Эрих Хонеккер нового времени, судьба которого зависит от судьбы приютившего его режима.
Столь же непросто и с возвращением денег беглого президента. Поиск активов идет очень медленно, и неудивительно: Янукович и его окружение умели прятать концы в воду, да и в украинских правоохранительных органах немало тех, кто не хотел бы раскрытия схем, которыми пользовался отнюдь не только бывший глава государства. Но самое главное – еще до бегства Януковича в Киеве говорили о том, что он не доверяет ни западным банкам, ни офшорам, а верит только в наличные. И именно эти наличные, хранившиеся на специальных объектах по всей Украине, он вывозил в Россию в последние дни перед бегством. На эти средства, а вовсе не на западные авуары, Янукович сейчас и живет, превратившись из авторитарного правителя в обеспеченного пенсионера.
Но его «семья» пока что никуда не исчезла – и отцовский любимец Александр, и «кошелек» Януковича Сергей Курченко активно участвуют в распределении ресурсов на последнем клочке земли, который остался в пользовании окружения четвертого президента, – в «Донецкой народной республике»; и, кстати, как и в недавнем прошлом в Украине, это их участие уже стало причиной многочисленных конфликтов в верхушке «ДНР».
«Семью» никто не любит.
Виталий ПОРТНИКОВ