Сравнения Путина с Гитлером звучат все чаще. Одни пытаются таким образом привлечь внимание к проблеме, с которой сегодня столкнулась Украина, а завтра столкнется Европа, другие просто хотят показать Путина "очень плохим парнем", третьи действительно видят в политике Путина нечто "гитлеровское". К сожалению, многие аналитики находятся в плену советского дискурса – они не совсем объективно смотрят на проблему и пытаются изобразить события в стиле советской мифологии, где Гитлер занимал место "абсолютного зла", а рациональное осмысление советской истории было невозможно. Для наблюдателя со стороны, однако, вторжение в Украину и насильственное отделение от нее части территории, экономическая стратегия и внешняя политика РФ вписываются в гораздо более правдоподобную схему. Путинский курс – это не "обыкновенный фашизм". Это обыкновенный необольшевизм.
Он начал с масштабного отъема собственности у нелояльных олигархов 90-х. И если поспешные и заведомо согласные на все суды против Березовского были хотя бы теоретически оправданы (он действительно воровал, причем много), то ЮКОС, Медиа-Мост и т.д. были банально экспроприированы. Собственность передали лояльным государству корпорациям или государству, совершив тем самым прямую или косвенную национализацию. Отъем и передел собственности – вообще ключевой пункт политики Путина. Некоторые люди, обманутые его псевдоправовой и псевдокапиталистической позицией, указывают на то, что формально в России существует право на частную предпринимательскую деятельность, забывая о том, что НЭП придумали большевики, а Сталин спокойно относился к существованию частных артелей. Дело ведь не в отъеме собственности как таковом – вся эта трескучая риторика про "вернем награбленное народу" всего лишь прикрытие для грабежа, придание ему робингудского оттенка. Дело в контроле за финансовыми потоками и необходимости поддерживать экономический рост в рамках этатистской экономики. Поскольку она не может справиться с поставленной задачей – периодически появляется необходимость пустить на рынок частников, чтобы ограбить их через несколько лет, когда они поднимут предприятие.
Сегодня Путин и его команда переходят от условного НЭПа к мобилизационной экономической модели. Военное вторжение, невероятная в условиях современной Европы аннексия территорий, достаточно жесткие даже на первом этапе ответные санкции – ответом на это с необольшевистской точки зрения может быть только мобилизация и окончательный перевод экономики на государственные рельсы. В скором времени в России вырастут налоги, а граждане страны уже не смогут зарабатывать деньги с эксплуатации своей фантомной собственности, принадлежащей им лишь "по благосклонности властей". Так, например, россиянескоро не смогут сдавать квартиры – правительство собирается запретить это делать. Они также не смогут оплачивать покупки через интернет. Во-первых, его в скором времени заменят на "чистый от пагубной информации" закрытый огрызок; во-вторых, с российскими банками уже сейчас отказываются работать международные системы; а в-третьих, в стране скоро уберут электронные денежные системы – правительство уже начало атаку на анонимные денежные переводы и электронные деньги. Наконец, Путин и его люди уже заявили, что экспроприации будет подвергаться и иностранная частная собственность. Необольшевики, разумеется, не понимают разницу между частной и государственной иностранной собственностью, потому что для них существует только два вида собственности – "моя" и "не поэл, чё это она не моя". Но до определенного момента они не могли "врубить Шарикова" – не позволяли репутация и баланс сил. Приходилось довольствоваться схемами Лужкова по некрупному отъему собственности у москвичей (см. "Russian godfathers", vol. 3) исочинской моделью. Однако после вторжения в Украину стало можно все. Шариковы сбросили маски и первым делом заявили о своем намерении национализировать иностранную собственность. Законопроект уже в разработке.
СМИ в России закрывались и отнимались на протяжении всего правления Путина. Чтобы оправдать процесс уничтожения свободы слова, правительство РФ использовало все ту же большевистскую риторику. Напомню, что Володарский, один из красных шефов Петрограда, редактор "Красной газеты", комиссар печати, пропаганды и агитации в Союзе коммун Северной области, массово закрывал оппозиционную прессу за то, что она "занималась антисоветской пропагандой", "не доносила правдивую информацию, а только критиканствовала", "через опечатки сигнализировала врагам России о сроках военного наступления" и вообще выступала с экстремистских позиций против Советской власти. Позже, во времена Сталина, поиск ужасных опечаток, сигнализирующих внешним и внутренним врагам о перемещениях дорогого вождя, был поставлен на поток. Сегодня российские власти пришли к раннесоветскому стилю управления СМИ – методом декретов и несудебных постановлений. Генпрокурору или его заму достаточно указать, что на сайте есть признаки экстремизма или призывы к несанкционированным митингам – и готово, сайт блокируют. По мнению необольшевика Путина и его соратников, это и есть свобода слова: "Как так, позволять говорить всем, что они хотят? Нет уж, голубчики, говорите то, что можно, по делу говорите, а дело мы вам устроим, не беспокойтесь". Кроме внесудебных блокировок и убийств журналистов кремлевские необольшевики используют и вполне обычную советскую политику увольнений. Самый яркий пример – недавняя ликвидация независимой редакции издания Лента.ру с назначением на место главреда бывшего "взглядовца", сторонника власти и духовных скреп Гореславского.
В вопросах внешней политики Путин придерживается советского курса. Он либо покупает руководство стран, как СССР покупал, например, Боливию, Перу или Гватемалу, или захватывает их военной силой, используя "оборонительную" риторику. Путин вернул в российскую орбиту ряд стран Ближнего Востока, Средней Азии и Южной Америки. Совсем недавно из дипломатического затворничества вышла Северная Корея – она поддержала вторжение России в Крым. Очевидно, Россия пытается воссоздать геополитический блок мирового масштаба, который смог бы противостоять западной модели. Для этого он использует любые политические парадигмы, противоречащие демократии, прозрачности, капитализму и принципам гражданских свобод, В число таких парадигм входят среднеазиатские коррупционные этнодиктатуры; латиноамериканская "новая левая" – чавизм, киршнеризм, сандинизм; ближневосточные религиозные диктатуры. Для зарубежных соратников и кремлевские товарищи присылают старые советские методички, переводя их на разные языки – и в результате получается фантастически смешное зрелище, когда Каддафи, Чавес, Мадуро, Ортега и Янукович говорят совершенно одинаковые речи, как будто извлеченные из 1975 года.
Аннексию Крыма следует рассматривать именно в таком разрезе. Нельзя забывать о том, что Россия посягала на независимость Украины трижды только за последние сто лет, причем посягала успешно, с использованием грубой военной силы и примитивной риторики, годной разве что для формального оправдания перед собственными солдатами и гражданами. Мнение самой Украины и других стран относительно самоопределения молодой нации никогда Россию не волновали. С ревом: "Мы ж братья!" она снова и снова завоевывала, душила в объятиях и травила "родственника".
Важно помнить, что всех своих обличьях – раннебольшевистском, советском и современном – Россия не изменяла отношения к Украине. Большевики, рассуждая о "праве народов на самоопределение", устраивали "самоопределившимся" наивным народам кровавую баню и военное вторжение, причем уничтожали даже временных союзников. Махно, который открыто шел на диалог и сотрудничество с коммунистическим правительством, был растоптан большевиками, как только они перестали в нем нуждаться. Чего уж говорить, например, об УНР, которая вызывала ненависть красной России и была уничтожена в ходе военного вторжения.
В 1941 нация опять попыталась отделиться, провозгласив Украинское Государство. Украинское Государство было ликвидировано, деятели и идеологи ОУН – убиты. В 1991 Украина была в очередной раз провозглашена независимой, но, как показывают сегодняшние события, для "братской" России она не стала партнером, но по-прежнему остается "частью единой страны", колонией, которую нужно "прижать к ногтю и проучить".
Таким образом, скорее имеет смысл сравнивать российскую политику с политикой большевиков. Путин воспроизводит стратегический, экономический и внешнеполитический курс СССР, иногда срываясь в раннесоветский метод и экспортируя по всей сети российского влияния одну и ту же социальную модель. Периодически он, не имея территорий и мощи Союза, отклоняется от вектора и притворяется цивилизованным, правовым и озабоченным международными проблемами лидером. Иногда он делает реверансы в сторону националистов, фашистов и прочих европейских так называемых "правых". В начале его правления это выглядело правдоподобно; действительно, могло показаться, что Путин – это российская версия Хуана Перона. Сегодня ужимки Путина никого не должны вводить в заблуждение. Большевики в свое время легко сменили военный коммунизм на НЭП, не выходя из имперско-тоталитарной парадигмы и не меняя сущности своего режима. Путин завершил подготовительный этап для формирования нового СССР, создал уродливую и плохо работающую геополитическую структуру, в которой ключевые роли играют Каракас, Гавана, Москва и Тегеран – и сейчас он переходит к открытым действиям. Вряд ли Путин остановится на Крыме; его амбиции слишком очевидно выходят за пределы СНГ. Он хочет превратить Россию в центр антизападного, антицивилизационного и антиглобалистского влияния и стричь с этого деньги. Путин совершенно не уникален – в свое время подобный проект пытался реализовать Мао, перехвативший социал-революционную инициативу мирового масштаба; затем Кастро – в рамках Латинской Америки.
Ни СССР, ни маоистский Китай, ни красную Кубу нельзя назвать нормальными странами. Их концепции нежизнеспособны, они существуют только благодаря информационной изоляции, цензуре, промывке мозгов и невероятной агрессивности. Россия решила в очередной раз сходить этим путем, забыв, какие территориальные и финансовые потери понес СССР, как только он потерял возможность подкупать и запугивать треть мира. РФ – это не СССР. Она значительно слабее, а необольшевистский военный и экспроприаторский пафос Путина выглядит совсем не грозно. Тем не менее, определенную опасность этот квази-СССР представляет – он оторвал кусок чужой страны и угрожает как украинской, так и общеевропейской безопасности. Необходимы адекватные, разработанные с помощью Украины и при оказании ей максимальной поддержки, меры противодействия этому монстру, выбравшемуся из могилы. Нужно помнить, что зомби гораздо тупее и медленнее живого активного человека – зато его укусы имеют более тяжелые последствия.