Попробуйте вспомнить навскидку самый неприятный эпизод своей жизни. Ссора с родителями? Мошенничество на экзамене? Первый ответ, каким бы он ни был, наверняка окажется слишком «мягким» — и в итоге неверным. Дело в том, что по-настоящему неприятные вещи нам удается забыть — но вовсе не потому, что память дает сбои. В статье, опубликованной журналом Neuron, нейрофизиолог из Кембриджского университета Майкл Андерсон вместе со своим учеником Роландом Бенуа экспериментально доказывают: в арсенале у мозга есть два механизма намеренного забывания — и они конкурируют друг с другом. Один всю жизнь держит наготове «ментальную заслонку», которая блокирует извлечение нежелательного сюжета из памяти. Другой занимается мелким мошенничеством: мы запрашиваем у памяти одно — он подсовывает другое.
Еще в 2001 году Андерсон вернул в научный обиход «теорию вытесненных воспоминаний» Фрейда, которую считали устаревшей, переведя ее на язык современной экспериментальной психологии. Детские травмы и подавленная сексуальность ни при чем — «забыть» можно и совершенно невинные вещи, стоит только захотеть. Его подопытные заучивали пары слов (например, «пляж — Африка»). А потом усилием воли пытались задавить в зародыше мысль про Африку, когда на экране высвечивается слово «пляж». Задача похожа на ту, которую ставил Ходжа Насреддин перед доверчивыми слушателями — не думать о белой обезьяне. Здравый смысл подсказывает, что это невозможно: чем активней мы гоним мысль из головы, тем прочнее она застревает в сознании. Андерсон так и сообщил своим подопытным: якобы их попытки контролировать ход мыслей приведут к тому, что ассоциация запомнится надолго. Но итоговый тест показал обратное. На слово «пляж» подопытные заметно реже отзывались словом «Африка», чем контрольная группа, которая просто выучила тот же список ассоциаций. Эксперимент считают классическим: на работу Андерсона ссылаются уже в 448 научных статьях.
Если Фрейд для прояснения деталей укладывал пациентов на кушетку, то Андерсон в 2012 году решил повторить свой опыт 11-летней давности в fMRI-томографе. Но теперь подопытных разделили на две группы, предложив каждой свой способ прогнать мысль из головы: одни, услышав ключевое слово, должны были просто отвлечься и не додумывать свою ассоциацию до конца (такими упражнениями дзен-буддисты предлагают заниматься в ходе медитации, когда вы поймали себя на посторонней мысли), другие — подменить каким-нибудь воспоминанием. Второй группе предлагали воспользоваться ассоциациями-заместителями: услышав слово «пляж», воображать вместо Африки маску для ныряния.
Томограмма показала, что в обоих случаях в голове просыпается дежурный цензор — префронтальный кортекс (PFC), известный тем, что щедро раздает тормозные импульсы самым разным участкам мозга. Подростку приказывает не бежать вслед за мячом под колеса машины. Взрослого заставляет не материться и вообще не давать воли эмоциям. Оказывается, нашу память притормозить не сложней, чем двигательную кору, управляющую бегом, или речевой центр, ответственный за мат.
У первой группы PFC подавлял активность в гиппокампе, библиотеке воспоминаний. Ученым не составило труда определить конкретный участок, ответственный за цензуру памяти такого сорта, — это дорсолатеральный префронтальный кортекс (dlPFC). У второй группы гиппокамп на томограмме ярко вспыхивал: вместо одного воспоминания PFC обращался к памяти за каким-нибудь другим. Цензуру путем подмены проводит каудальный PFC (cPFC).
Зная зону, которая дирижирует процессом, можно в буквальном смысле изготовить машину для стирания памяти. В работе, вышедшей практически одновременно со статьей Андерсона, его коллеги из Кембриджа и двух немецких университетов сумели искусственно ускорить забывание, воздействуя на dlPFC транскраниальной магнитной стимуляцией. На этот раз добровольцы заучивали и вытесняли из памяти (как в опыте Андерсона) немецкие эквиваленты английских слов. Когда участок мозга оказывался в мощном магнитном поле, немецкие слова забывались быстрей.
Я спросил у Майкла Андерсона, могут ли примитивные ассоциации из пары слов имитировать реальные болезненные воспоминания? «Недавно мы начали изучать те же процессы с помощью семейных фотографий, — ответил Майкл. — Вот, например, мать и дочь лежат на траве, рядом с ними кукла. Стоит взрослой дочери увидеть такую куклу в витрине — и она сразу вспомнит эту сцену». Поэтому забывать нужно не отдельный случай, а разнообразные зацепки, которые могут извлечь его на свет. «Невинный образ может привести по цепочке ассоциаций к какому-нибудь ужасному событию в нашей жизни», — резюмирует Андерсон.
Получается, семейные альбомы, дневник в ЖЖ и таймлайн в Facebook — настоящее минное поле. Жесткий диск сервера, которому мы доверяем свою биографию, запоминает ее лучше нас. И, в отличие от нас, он не умеет забывать. Рано или поздно это может оказать нам медвежью услугу: мозг проделал титаническую работу, отсекая одну за другой опасные ассоциации, а потом случайное фото в ЖЖ заставляет вспомнить все подробности ссоры десятилетней давности. И в этом смысле магнитная стимуляция префронтальной коры не кажется совсем уж безумной идеей.