Как Красная армия Донбасс обирала

 История эта началась вместе с окончанием Гражданской войны для Донбасса. С бандитизмом боролись потом еще пару-тройку лет, а со строевыми частями Красной армии жители нашего степного региона плотно общались не позже весны-лета 1920 года, когда с восточных фронтов добившие Деникина дивизии и полки перебрасывались в Западную Украину — воевать с поляками. Именно тогда у многих крестьян и мещан армейцы изымали коней, тарантасы, разную мелкую и крупную животину. Так сказать, по законам военного времени. В общем — все для фронта, все для победы, товарищи. Той же осенью в Донецком и Мариупольском округах начала работу «комиссия по оплате реквизированных частями Красной армии лошадей, фуража и прочего». В ее документах, хранящихся в Донецком областном историческом архиве, много историй — порой грустных, порой забавных.

Самые стандартные жалобы звучали почти одинаково: «У Ивана Васильевича Зейдель 377 стрелковый полк забрал телушку весом 10 пудов (уплачено 2400 рублей. — Это примечание комиссии.)». Телушка ценилась не так, чтобы и очень. За лошадь давали до 60 000 рублей, а если с бричкой, то и все 80. Хотя, конечно, всякое случалось. Например, «казачки» Первого червонного казачьего полка взяли у Павла Терпана двух лошадей, а взамен оставили одну никуда не годную (вернули 15 000). Или вот такое прошение составили в комиссию крестьяне села Никольское (ныне это Волновахский район) Марк Якименко и Афанасий Чинакули: «22 февраля с. г., при возвращении домой из г. Мариуполя, мы были настигнуты и остановлены конными красноармейцами 22 стрелкового полка, которые взяли у нас хороших лошадей, стоящих по 40 000 рублей каждая и дали нам взамен никуда не годных лошадей. Просим вернуть нам по 40 000». Резолюция: «Вернуть каждому по 6000 р.».

Самая трагикомическая ситуация описана в прошении, подписанном головой волостного ревкома Михаилом Ивановичем Кабаном по просьбе своего отца. Слог и факты этого документа достойны дословного цитирования полностью: «Настоящий акт составлен в следующем. 4 марта с. г. по конной мобилизации у гр. Ивана Антоновича Кабана был принят мобилизационной комиссией 1-й конной армии жеребец гнедой масти, 6 лет, который, будучи поставлен конюхами вместе с мобилизованными кобылами, пытался покрыть последних, но конюхи не допускали его довести до конца акт совокупления, и вследствие этого от сильного напряжения и возбуждения означенный выше жеребец заболел воспалением мочевого пузыря и 6 марта с.г. пал от этой болезни». Настоящий акт передан Ивану Антоновичу Кабану для исходатайствования вознаграждения за павшего жеребца». Подписано понятыми и — все честь по чести в юридическом плане — красноармейцем 1-го конного полка Ильей Сердюковым, присутствовавшим при вскрытии жеребца. За его неграмотностью подписал Яков Бушин.

Ивану Антоновичу повезло — ему вернули аж 120 000 тысяч рублей. А если бы его сын не был председателем ревкома? В документах комиссии сказано совершенно определенно со ссылкой на телеграмму от 16 сентября 1920 года из Москвы: «Возмещение убытков производится лишь в том случае, если пострадавшие от реквизиции материально не обеспечены и имеют действительную нужду».

Таковы были суровые реалии села на Донбассе к концу 1920 года. И когда мы вспоминаем беды рабочего люда того времени, не грех вспомнить и крестьянские проблемы.

Вести