Я должен извиниться перед украинцами за то, что думал о них плохо. На моих глазах во время Майдана и позднее, во время войны, родилось украинское общество, пишет на портале НВ собственный корреспондент Польского радио в Украине Петр Погожельский.
Вопреки скептикам, я считаю, что украинцы преодолели путь, который у многих народов занимает десятилетия, а иногда даже столетия.
Ровно год назад в Польше вышла моя книга о тогдашней Украине. «Украинский борщ» описывал культуру, политику, коррупцию, массмедиа, языковые вопросы, общественную жизнь, семьи украинцев. Ни я, ни мой издатель не могли себе представить, что книга окажется своеобразной фотографией страны, сделанной накануне колоссальных изменений и выхода украинцев на фронт для борьбы вначале с внутренним врагом, а затем — с внешним.
Были разрушены стереотипы, которые, должен признать, прослеживались и в моей книге: украинцы описывались просто как население, проживающее на определенной территории. На моих глазах во время Майдана и позднее, во время войны, родилось украинское общество. Даже если политический класс не хочет этого замечать, умудряясь действовать так, будто имеет дело с населением, а не обществом, у которого есть свои идеалы, страна и свои принципы.
Кроме самопожертвований во время противостояний на Майдане, я видел и желание бороться за независимость государства. Раньше о том, что кто‑то готов отдать жизнь за свою страну, я мог прочитать только в книгах по истории Польши, где описывались восстания или битвы во время Второй мировой войны, а позднее демонстрации против коммунистической Польской Народной Республики. Теперь я вижу это ежедневно.
Будучи иностранцем, проживающим в Киеве и к тому же журналистом, я понимал, что не имею права непосредственно участвовать в борьбе украинцев с режимом Януковича. Однако я мог наблюдать за происходящим в центре Киева и задавать себе вопросы. Если бы в моей стране произошло что‑то подобное, был бы я готов к столь самоотверженной борьбе? Стоял бы на баррикадах или присоединился к диванной сотне? Война, последовавшая позже, только добавила вопросы. Я до сих пор не в состоянии ответить себе на них.
Майдан изменил мое отношение к людям, особенно к тем, которые на протяжении многих лет уничтожались советской системой, обучавшей их, что главным всегда является руководитель, начальство, и без него у них нет ни прав, ни возможностей принимать решения о собственных судьбах. Никогда не думал, что они в состоянии так хорошо самоорганизоваться.
Времена профессиональных демонстрантов, принимавших участие в каждой акции протеста, прошли. К ним присоединились отряды тех, для кого это было не образом жизни, а скорее криком души. Это видно и теперь, когда многие люди помогают армии. Даже при скромных доходах, каждый старается как‑то помочь войску.
Я должен извиниться перед всеми украинцами за то, что думал о них плохо. К счастью для меня, украинцы также должны извиниться перед самими собой за то, что думали о себе так плохо. Когда я писал книгу Украинский борщ и брал комментарии у деятелей культуры, социологов, научных работников, я слышал немало едких слов об их соотечественниках, живущих, будто в СССР, и считающих Москву своей столицей. Конечно, эти люди не исчезли. Но часть из них проснулась от постсоветского летаргического сна. Появились те, кто готов строить государство и верит, что удастся это сделать.
Я также должен извиниться перед знакомой, которую считал обычной симпатичной девушкой, думающей прежде всего о том, чтобы хорошо одеться и потанцевать на дискотеке. В самые сложные дни февраля она пошла на Майдан и помогала протестующим.
Я должен извиниться и перед соседом, которого считал человеком советского прошлого,— он теперь сражается на фронте.
В последние дни разрушился мой, надеюсь, последний стереотип. Я случайно познакомился с Мирославом, который вначале стоял на Майдане, а затем пошел на фронт. Знаете, кто у него там в лучших друзьях? Николай, служивший во внутренних войсках и, стоявший на Майдане по другую сторону баррикад. Возможно, впервые оба встретились еще 11 декабря. Но познакомились именно под Славянском, в окрестностях горы Карачун. Взаимная неприязнь, чтобы не сказать ненависть, была преодолена лишь во время совместной борьбы под Славянском. Давние враги воевали плечом к плечу.
Сейчас Мирослав вернулся с фронта, помогает военным, часто проведывает Николая. Я тоже с ним познакомился. Это приятный и добрый человек, который, рискуя жизнью, защищает свою страну. И не только ее. Защищает также и мою страну перед постсоветскими набегами с Востока. Благодаря таким, как он, у меня есть надежда, что мои дети, когда вырастут, будут ездить из Польши в Украину так, как мы сейчас — в Германию или Словакию. Едва обращая внимание на табличку, сообщающую о пересечении границы.