Фактически ныне Украина пребывает между четвёртой и пятой волной мобилизации. Кажется, они проходят без лишней огласки и по плану.
Спикер Генштаба ВСУ Владислав Селезнёв утверждает, что по состоянию на конец марта четвёртая волна частичной мобилизации уже выполнена на 76% (всего с января по апрель планировалось призвать 50 тысяч украинцев). "И каждый восьмой военнослужащий, — доброволец", — говорит он.
Напомним, ранее говорилось, в армейские ряды берут прежде всего тех, кто имел опыт армейской службы или же является добровольцем: танкистов, артиллеристов, пехотинцев, связистов и механиков. А в зону боевых действий будут направлены "лишь патриотично настроенные и физически подготовленные граждане".
Призовут всех?
Сколько военных на самом деле и кто именно должен уйти в зону АТО, а кто — остаться в тылу, в Министерстве обороны не говорят. Не отвечают и на вопросы: сколько повесток за первые 90 дней мобилизации разослано и сколько ещё планируется разослать, какое их количество рассылается в каждой конкретной области и городе. Причина — секретность информации.
"Моя дочь — медсестра. Работает с новорожденными — делает им массажи. Она не живёт с нами, хотя и прописана в родительской квартире, — рассказывает свою историю Лариса из Житомира. — У дочки семья, трёхлетний ребенок. Недавно я открыла почтовый ящик, а в нём — вызов в военкомат. Я опешила. Листок разорвала, а дочке даже ничего не сказала".
"Сразу после 8 марта к нам в квартиру позвонила дворник. Принесла сыну повестку, — вспоминает киевлянка Ирина. — Говорит, ей дали разносить целую стопку ещё накануне. Но она решила не портить праздники. Пыталась мне вручить эту бумажку. Но я отказалась брать. В прошлом году я потеряла старшего сына — у него была онкология. Так ей прямо и сказала: "Бог забрал у меня одного сына, а вы хотите забрать и второго".
Очевидно, военкомы и их "доверенные лица" фактически вынуждены стучаться во все двери, чтобы выполнить министерский план.
Вот недавно стало известно, что председатель Ивано-Франковской облгосадминистрации Олег Гончарук запретил разносить военные повестки на действующие предприятия Прикарпатья. "Очень просто прийти и оставить повестки в отделе кадров на предприятиях, где работают люди и где платят налоги. Бросили повестки и ушли", — сказал он. Почему? Да потому что известны примеры, когда на предприятие с иностранными инвестициями, где работают 120 человек, принесли 60 повесток, что озадачило руководителей фирмы. По его словам, надо наконец-то поменять подход: правильно организовать разъяснительную работу о мобилизационной кампании.
Тем временем в военкоматах не могут объяснить, каким образом дворники, управдомы или профорги могут мотивировать украинцев идти защищать Родину? Да и вообще, какой принцип призыва работает — "приглашать" всех, чьи фамилии сохранились в списках военкоматов?
Потому и не удивительно, что не найдя ответов на эти и другие вопросы, и не удовлетворившись простым объяснением о долге защищать Родину, украинцы не берут в руки повестки и не идут с ними в военкоматы.
Без чётких объяснений
По данным нашего коллеги журналиста Дмитрия Лиховия, который был недавно демобилизован, если в марте-апреле 2014 года в военкоматы не приходило 70% военнообязанных киевлян, которым присылали уведомления о мобилизации, то во время второй очереди нежелающих было уже 80%, во время третьей — 90%. Теперь же, с 20 января 2015 года, когда официально стартовала четвёртая волна мобилизации, эта цифра достигает 95%. Дмитрий уточняет, что таких людей нельзя назвать "уклонистами", так как почти все они не получали повестки официально, в руки.
Такими цифрами он объясняет факт отправления повесток в больших количествах и всех без разбору. По данным журналиста, чтобы в Киеве мобилизовать в армию тысячу человек, нужно разослать почти 40 тысяч повесток.
Военный эксперт Института евроатлантического сотрудничества Игорь Козий говорит о трёх причинах, далеко не личных, возможного отказа от мобилизации.
Первая — так называемые "заробитчане". "Люди, которые прописаны в восточных или западных областях, как правило, ищут место, где можно заработать. И часто едут или в столицу, или за границу. Разумеется, об их местонахождении государству неизвестно, — объясняет он. — Такого не было в советские времена. Тогда любой работодатель должен был проинформировать военкомат о том, что человек взят на временный учет. Если этого не происходило, то его штрафовали или даже заводили на него уголовное дело. Сегодня этот момент часто опускается — много частных компаний это требование игнорируют. И выход только один: проверять предприятия и штрафовать их. Только так можно узнать, находятся ли у них люди призывного возраста. Сегодня мы фактически потеряли систему регистрации в военкоматах".
Вторая причина, по мнению Козия, состоит в том, что у нас не призываются те, кто работает в областных, районных, городских, сельских советах. "Кто пробовал им вручать повестки? То есть у нас появился синдром "VIP-диванной сотни", — продолжает эксперт. — А что уж говорить о родственниках высоких чиновников! Я не понимаю, почему сын Порошенко не может ехать в зону АТО, так как он народный депутат, а наследный принц Великобритании может ехать в Ирак".
Третья причина — коррупция. "И не только в военкоматах. Тотальная. О ней так много говорят, но за неё никого еще не посадили", — говорит Козий.
"Так что вопрос не в разосланных повестках, не в этих бумажках, а в том, что государство не создало системные условия для того, чтобы все находились в одинаковых условиях", — подытоживает военный эксперт Института евроатлантического сотрудничества.
Содиректор программ внешней политики и международной безопасности Центра Разумкова Алексей Мельник в комментарии "Главреду" говорит, что существующий ныне уровень отказов нельзя списывать только на работу наших военкоматов.
"Военкоматы, действительно, рассылают гораздо больше повесток, чем предусмотрено, — рассказывает он. — Я общался с людьми, так в одном из сёл Черновицкой области повестки получили все мужчины призывного возраста. У людей сложилось впечатление, что идёт тотальная мобилизация. И это притом, что на официальном уровне говорилось, что будет определённое количество мобилизованных. Очевидно, вызывают в военкоматы как минимум в десять раз больше, чем говорили. То есть если бы был отбор действительно по тем специальностям, в которых армия нуждается, была бы чёткая информационная политика — людям бы объясняли, кто и зачем нужен, что людей на самом деле отправляют в учебки, а не на линию фронта, я думаю, уменьшилось бы количество тех случаев, когда люди не являются по повесткам. А пока же заявления Министерства обороны по поводу отказов людей являться в военкоматы — это попытки объяснить свою же бездеятельность. А все старания замолчать реальное количество призывников, разосланных повесток, явки — отмазки. Государство готово спрятать за грифом "секретно" всё, о чем бы оно не хотело, чтобы люди знали. Конечно, есть закрытая информация. Но часто ею прикрываются, чтобы скрыть нужную обществу информацию".
"Тем временем от граждан требует исполнения их обязанности — защищать своё государство, — продолжает Мельник. — И я уверен, что среди тех, кто получает повестки, есть некоторые сомнения, насколько само государство или даже скорее украинские власти исполняют свои обязанности. Сложилась ведь странная ситуация: есть АТО, но нет войны, перемирье есть, но украинские военные продолжат гибнуть. И многие не понимают, почему они должны терять своё время, работу в то время, когда государство всячески пытается избежать активной защиты".
Взгляд из зоны АТО
В целом же военные эксперты избегают оценок четвёртой волны мобилизации. В частности, Козий говорит, что это сделать крайне сложно: "Критериев нет. Да и сегодня Министерство обороны становится всё закрытее". Возможно, ответ на этот вопрос найдем в зоне АТО.
"Я думаю, что Министерство обороны в этом году учло многие недостатки предыдущих волн мобилизации. Все ребята сегодня проходят обучение, после которого не попадают прямо на линию огня, а отправляются в прифронтовые территории, где они могут сориентироваться в происходящем вокруг, — рассказывает "Главреду" офицер добровольческого батальона "Карпатская Сечь" Николай Тихонов. — Возможно, это обусловлено тем, что сейчас сохраняется относительное спокойствие. Например, наши позиции в Песках обстреливают время от времени снайперы. Но то, что происходит сейчас, нельзя сравнивать с тем, что было до Минска. Также качество подготовки новобранцев значительно выше, чем тех, кого призывали во время первой волны. Первые попали в такую "мясорубку", потому что не было ни опыта, ни нужных знаний".
Николай признается, что сам ещё не видел прибывших из учебок новобранцев. "Но их в зоне АТО ждут", — говорит он.
"Правда, я слышал от многих бойцов слова о том, что им трудно покинуть боевые позиции и своих товарищей, с которыми прошли ад, — продолжает он. — Хотя присутствует и усталость, большая усталость. Ведь многие были просто вырваны из гражданской жизни, долгое время не видели своих семей. Воевать большинству не хочется, но понимания того, что будет скоро мир, тоже нет. И многие остаются. Хотя и говорят, что готовы ещё какое-то время повоевать, если бы государство дало такую возможность. Они бы остались на тот срок, который бы сами для себя определили. Но Министерство обороны такой подход не устраивает. Им предлагаются контракты на три или пять лет. И его расторгнуть невозможно. Но я вот, как офицер, не могу себе позволить служить так долго — я не хочу связывать свою жизнь профессионально с армией".
"Сейчас должно быть сменено большое количество бойцов — примерно 30 тысяч, — уточняет боец "Карпатской Сечи". — И в этом я вижу опасность для нашей обороноспособности. Придут неопытные люди. Одно дело пройти обучение, а другое — иметь боевой опыт. Порошенко заявлял о наборе опытных кадров. Но где же их взять? Где взять людей с боевым опытом? Если у нас был отменен призыв, люди, которые прошли Афганистан, уже, так сказать, немолоды. У нас опытных физически нет в наличии. И в подобных заявлениях и Президента, и министра — большая часть популистской успокаивающей составляющей, приятной для ушей нашего населения".
Тихонов говорит и о том, почему всё меньше украинских мужчин хотят идти защищать Родину.
"Не являются в военкоматы, потому что не хотят воевать, — предполагает он. — Также многие не верят государству в области обеспечения военных. Я недавно встречался с бойцом, десантником 80-й бригады, с которым мы были на позициях в аэропорту Донецка, сейчас он в госпитале, спрашивал, как дела. Он сказал, что последнюю зарплату, которую ему перечисляли, была сумма в 3500 гривен. Я спросил, выплатили ли "боевые" за несколько недель в аэропорту, он сказал, что нет. Многие не получили статус участника боевых действий, а значит — не имеют льгот. Дело в том, что большинство мужчин, которых призывают, — взрослые люди, у них есть семьи, дети, которых они обязаны обеспечивать. И если, не дай Бог, мужчина погибнет или получит тяжелое ранение, то семьям придется тяжело. И это многие понимают. Они хотят рассчитывать на государство, которое должно заботиться о семьях погибших и раненных. Есть много мужчин, которые согласны служить, но бросить все на произвол судьбы не могут".
Вот и получается, что, с одной стороны, в сложившийся ситуации существует объективная необходимость защищать свою землю, а с другой — у украинцев всё меньше остаётся уверенности в том, что люди, находящиеся у власти, делают всё от них зависящее, чтобы завершить конфликт, приблизить страну к миру и обеспечить всем необходимым тех, кто, покинув свои семьи и привычную жизнь, взял в руки оружие для защиты страны.
Татьяна Катриченко,