Монолог педиатра, автора нескольких популярных книг для родителей, телеведущего Евгения Комаровского опубликован в журнале Новое Время за 22 марта 2018 года.
У меня сложное отношение к нынешней реформе украинского здравоохранения. С одной стороны, ее шаги правильные и давно назревшие, но совсем не подкреплены юридически, экономически и информационно. Все прекрасно понимают, что существующая команда МОЗ — временная, как и фигура и. о. министра. Все знают, что будут парламентские выборы, соответственно, новый Кабинет Министров. А те, кто придут, они кто будут?
В политике, кого ни возьми, все против нынешней главы МОЗ. За нее действующий премьер-министр, но сколько людей вокруг говорят, что на следующих выборах эта команда к власти может не дойти. Очень многие нынешние рассудительные начинания Минздрава не могут быть реализованы из‑за дефицита средств, а количество недоброжелателей, которые хотят, чтобы эта команда что‑то украла или в чем‑то ошиблась, растет.
Я бы очень хотел иметь заверения власти на следующие выборы, что реформа медицины не имеет обратной силы. Вдруг придет опять матерый опытный чиновник, который восстановит совковую медицину и будет нам рассказывать, какая она уникальная. Этого всего я очень боюсь. Поэтому да, мы движемся в правильном направлении, но по скользкой дороге. Идем голые и босые, а шансов достичь цели у нас немного. Кроме того, уцелевшие и отправившиеся в путь периодически сомневаются, а надо ли им по этому пути ходить? Миграция профессиональных медицинских кадров за рубеж огромная.
С апреля, по задумке реформаторов, нам всем предстоит подписание деклараций со своими лечащими врачами. Однако справиться с этим за время, оставшееся до парламентских выборов,— нереально. Я попытался сделать это в своем городе Харькове. Знаю доктора, которого уважаю и вижу своим врачом. Но в нынешних списках нет ни его поликлиники, ни его фамилии. То есть этого я сделать не могу. Почему? Не знаю. Но если так работает система в Харькове, то в маленьких городах — еще хуже.
Проблемы не только в этом. Не может МОЗ и вся система здравоохранения существовать отдельно от страны, она живет по ее законам. К примеру, вы — пациент, который приходит ко мне с пневмонией. И я говорю — это воспаление легких, его нужно лечить вот этим лекарством. Но у меня нет денег на это лекарство, а если есть, то данное лекарство в аптеке поддельное. Вот и реформируйте на здоровье. Все говорят правильные вещи, но в стране нет денег на лекарства и хороших врачей, нет работающего закона, строго карающего за фальсификацию медицинских препаратов.
Люди в Украине часто говорят: хотим европейскую медицину. Так вот, для начала им нужно объяснить, что это такое — европейская медицина, чтобы развеять иллюзии. В европейской медицине немыслимо, чтобы при высокой температуре ребенка врач пришел к вам домой по вызову. Целый врач, да еще и с медсестрой! А вы ему 100 грн дали и удивлялись, чем он недоволен. У каждой женщины есть сережки или колечко, но никто ведь не думает, что где‑то там в Бельгии персональный ювелир делает их лично для нее. Механик не приедет к вам домой чинить ваш автомобиль, он пригласит вас на станцию техобслуживания. Но мы привыкли, что врач к нам приезжает домой. Уникальность профессии врача у нас утрачена, потому мы вряд ли обрадуемся по‑настоящему европейской медицине.
Есть вещи, на которые я в европейской медицине молюсь, — это гарантия качества лекарств в аптеках, отсутствие пресловутого “потерпи”. Никто не будет делать человеку больно, если есть возможность этого избежать. И ты знаешь: если судьба от тебя отвернется и ты будешь умирать, медицина гарантирует качество смерти — ты не будешь умирать в муках и на мокрых простынях. И пациент, и врач — люди, которых европейское общество уважает.
У нас есть своя, украинская национальная медицина с “фуфломицинами” и оксолиновой мазью, которая почему‑то отличается от глобальной мировой, основанной на доказательствах и исследованиях. Украинские врачи редко лечат по международным протоколам, говорят о необходимости локальных. Но локальные протоколы в большинстве случаев не нужны.
Например, есть протокол оказания амбулаторной помощи в педиатрии. Пришли родители с жалобами. Из характера жалоб вытекает конкретный протокол обследования и конкретные действия по его результатам. Эти протоколы универсальны и едины для всего мира. Все на свете педиатры на высокую температуру ребенка или атопический дерматит реагируют одинаково. Другое дело, медицина стационарная: инфаркт, онкология, когда мы просто вынуждены по бедности нашей придумывать местные правила помощи, потому что государство не может выделить средств на такой протокол. В 5% случаев важны локальные протоколы, учитывающие экономические возможности государства, наличие лекарств от местных производителей, и прочее. Во всех других случаях действия врача в Украине не должны отличаться от действия и предписаний врача в другом конце мира.
Отказаться от скорой помощи в ее нынешнем виде, — преступление. Должен появиться семейный врач, который знает: если его пациент с температурой или высоким давлением обратится не к нему, а в скорую, то он не заработает своей части денег. Нужно вырастить нормальных парамедиков, способных сделать все возможное, чтобы спасать жизнь в экстренных случаях. Только тогда можно убрать скорую в нынешнем ее виде.
Это важная тема, но смотрите, какая “скучная”. В нормальной стране по теме медицинской реформы раз в неделю должно быть глобальное политическое ток-шоу, которое разъясняет людям, почему важны медицинские протоколы, какой должна быть скорая помощь. Но нашей интереснее в сотый раз обсудить, на каком языке нам говорить и кому еще памятник снести.
Вспышка кори украинцев действительно напугала. Но, и я говорил об этом, люди начинают меняться только тогда, когда увидят реальные смерти. Без гробиков во дворах мы в вакцинацию не верим. Но я не хочу, чтобы людьми управлял страх. Я хочу, чтобы ими управляло знание. Мы привыкли пугаться, а мне противно работать с людьми на таком уровне.
Я не удовлетворен ситуацией с вакцинацией в стране, проблемы не прекратились. По отдельным позициям до 40% населения не привиты. Мы много говорим о детях, а какой процент взрослых привит от дифтерии? В лучшем случае 1%. Нам до сих пор везет, что в Украине циркулируют дифтерийные палочки со слабым токсином. Но стоит сюда прилететь человеку из Йемена, Бангладеш или Венесуэлы, где существует реальная эпидемия дифтерии и распространяется высокотоксикогенная дифтерийная палочка, все может поменяться вмиг. Утешает только, что, если подобная эпидемия рванет в Украине, все соседние цивилизованные страны будут поставлять нам сыворотку, чтобы обезопасить себя.
Отсутствие коллективного иммунитета от таких болезней — проблема национальной безопасности. Но у нас в стране нет органа, который занимается национальной безопасностью. Тот, который есть, занят чем‑то совсем другим.
Не прививками едиными. В стране не работает комплекс профилактики и раннего мониторинга заболеваний. Семейный врач должен рассказывать пациентам, какие обследования и процедуры нужно пройти в 30, 35, 40 лет, чтобы не болеть. Более того, ему должно быть выгодно послать вас на раннюю диагностику. Он обязан понимать: если вы будете гипертоником, то начнете ходить к нему десять раз в месяц за те же деньги. Но они так не умеют работать. Наши медицинские вузы научились выпускать врачей для этой “национальной” медицины, где медработник живет не за счет умения хорошо лечить, а за счет своего пациента. Конфликт и. о. министра с киевским медицинским вузом многое показал. И что? Кто‑то министра поддержал? Старая система немедленно отреагировала на попытку в нее вмешаться.
Ульяна Супрун непонятна мне. При всех ее добрых начинаниях у нее огромная проблема с коммуникациями. Она каким‑то образом умудряется настроить против себя 90% населения. Зачем публично говорить о своем отношении к празднику восьмого марта? В Украине в большинстве своем оно иное. Если ты министр, публичная фигура, работай с обществом аккуратно. Не понимая тебя, не доверяя тебе, оно не будет доверять тому разумному и правильному, что ты делаешь.
Я хочу быть оптимистом, но меня ничто не радует. С одной стороны, вижу все больше публикаций от адекватных врачей в Фейсбук против “фуфломицинов”, c другой — очереди в аптеках за ними не уменьшаются. Количество фальсификата в аптеках тоже не сокращается. Полное пренебрежение законом остается. Остается дефицит, унижение врачей.
Меня многое держит в Украине, и я отсюда не уеду. Хотя, кто знает, может, завтра придут швондеры и скажут: мы к вам, доктор…
Я сейчас помогаю людям, которые все же остаются здесь, обучаю их пережить время до реформы нынешней медицины. Мечтаю, что эти нововведения хоть когда‑нибудь наступят, и тогда я буду учить не мамочек, а семейных врачей. Так что будем бороться.